«Пока народ безграмотен – из всех искусств для нас важнейшим является цирк и кино» - скажет через много лет какой-то известный политический лидер. Скажет то, что сказало начальство Уильяму, отправляя того на задание. Конечно, лучше всего это дело подошло бы Сатклиффу, но тот, в силу своей некоторой ветренности, мог все завалить. Но он бы точно выступил бы в паре с мерзким демоном, похватал бы того за руки-ноги и другие оконечности его демонского тела. Но Ти Спирс просто не мог в тот момент позволить себе,  чтобы его хватало какое-то «дьявольское отродие» своими мерзкими ручонками. Нет, такое никак нельзя было допустить.
Жаль только, что в цирке слова о «демоне» восприняты не были с той долей серьезности, с которой их произносил сам Ти Спирс. Да, конечно можно бросить камень и в сторону «неумения строить отношения в коллективе», но коллектив этот для Уилла – временны, тем более – все они умрут, ни к чему привязываться, заводить связи и улыбаться при встрече. Ти Спирс никогда не позволял себе подобного лицемерия – ненависть, равно как и любовь, требует честности. Перед кем? Перед всеми – начиная с объекта ненависти и заканчивая самим собой.
Ни к чему ему дружба с демоном. Это все – просто задание, все это – временное, все здесь умрут и совсем не обязательно с этим демоном соприкасаться. Это просто противно.
Может, конечно Уилл и расист, ведь он позволяет себе не самые лестные выражения в адрес Себастьяна, но и у расизма этого были свои причины. Демон – конкурент жнеца по сбору душ, он может испортить все задание, просто «хапнув лишнего и вкусного». А Себастьян был Уиллу как жена декабриста. Та самая, которая несчастному ссыльному  «испортила всю каторгу», поехав следом.
В том, что в цирке – именно каторга, Уилл уже давно понял. Все они – какие-то нервно больные. Взять хотя бы эту Бист. Орет, руками размахивает. Ти Спирс, конечно увернулся и от правого удара, и от левого. Он просто не мог себе позволить таких касаний, даже от человека. Просто потому что был недотрогой и единственный, чьи поползновения в интимную зону Уилл еще как-то терпел – был Грелль Сатклифф.
Дама орала, Ти Спирс молча смотрел ей в глаза. Без страха, сожаления, без каких-либо вообще эмоций и, если бы не двигался, уворачиваясь от ее ударов, вполне сошел бы за восковую фигуру из дома-музея Мадам Тюссо. И, разумеется, в зеленых глазах не отразилось даже подобие каких-то оттенков совестливости. Она ему никто, звать ее никак, на ее деле поставят  штамп “Completed” и сдадут в библиотеку. Хочет орать – пусть орет столько, сколько ей угодно. Хоть до полного срыва голосовых связок.
Впрочем, когда Бист спросила о страхе, больше всего Уиллу хотелось съязвить о том, что он его и не находил. Но счел более логичным ответить все же немного иначе. Хамские замашки – не лучшая черта жнеца.
- Я не раз упоминал о том, что не собираюсь касаться этого мерзкого демона и мне бы хотелось, чтобы при составлении программы этот аспект был учтен.
Да, много-много лет спустя эти требования назовут «райдером» и каждая мало-мальски известная звезда будет требовать синие конфетки на туалетном столике и всенепременно живые цветы в гримерке, а пока… у Уилла в райдере был только один пункт.
- В будущем прошу избавить меня от необходимости выступать в паре с Себастьяном Михаэлисом, в противном случае – подобные инциденты будут повторяться.