Насвистывая какую-то одному ему известную песенку, ко входу в Лондонский департамент вразвалочку шел некий субъект слегка странной наружности. Невысокий, худой, со светлыми растрепанными в разные стороны волосами и лукавыми зелеными глазами. На вздернутом носу покоились овальные очки в синей оправе. Левая линза очков была треснута, но владелец окуляров, видимо, этого даже не замечал. Правая щека была расцарапана - видимо, не так давно, ибо кровь из царапины еще сочилась.
Одет этот парень был в расстегнутый черный пиджак (единственная относительно целая вещь во всем наряде), из правого кармана которого свисала серебрянная цепочка, а из левого торчало что-то белое. Под пиджаком виднелась белая рубашка, застегнутая как попало - две нижние пуговицы свободно болтались, а две верхние петли оказались почему-то свободными. Воротник у рубашки был растянут с одной стороны и криво подшит с другой. Брюки субъекта отличались потертостями на коленях и тем, что светловолосый их все время подтягивал. На поясе на специальной застежке висела небольшая садовая ножовка. Имя этому растрепанному жнецу - Эмиль Эммерих.
- Лондон, Лондон... И почему мне нельзя было пройти эту стажировко-практику дома, чу? - бормотал парень, вытаскивая из кармана конверт и добывая оттуда письмо. - Что вот прицепились? Мол, я еще недостаточно компетентен, чу! Коса есть, очки есть, экзамен сдал, какое им еще надо доказательство моей компетентности?
Перечитав письмо, Эмиль заметил что, доставая конверт, он уронил на землю еще один. Наклонившись и подняв его, он внимательно изучил адресата.
- Вилльям... Нет, Уилльям... чу, чертов английский! Спирс... Что-то там мне про него писали... - немец взглянул еще раз на свое письмо. - Начальство мое новое, чуу. Послал же начальник невесть к кому... Ай!
Пока Эмиль разбирался с бумагами, он забыл, что надо остановиться, и потому с размаху влетел в какого-то незнакомого светловолосого жнеца, при этом выронив из рук все бумаги и сам, благодаря своей неуклюжести, кувыркнувшись на землю.
- Чуу! Entschuldigen Sie bitte! - забыв, что он в Лондоне, извинился Эмиль, пытаясь собрать в кучу письмо и найти запечатанный конверт. Очки с его носа слетели на пол, и треснувшая линза с жалобным звоном окончательно рассыпалась.

Отредактировано Emil Emmerich (2011-06-19 16:51:18)

В панике Эмиль шарил руками по земле в поисках хотя бы очков. Он слышал звон треснувшей линзы и понял, что остался одноглазым. Пусть так, он найдет здесь мастера который вставит новую линзу, лишь бы найти все документы и чертов конверт!
- Verdammt! - прошипел парень, нашарив наконец свои очки и нацепив их на нос.
Смотреть было жутко неудобно - одним глазом он видел прекрасно, во втором же все расплывалось как под водой. Поэтому Эмиль прикрыл левый глаз и посмотрел на того, с кем столкнулся.
- Да, помощь мне пожалуй не помешала бы, - улыбнулся жнец и взял конверт в руки, поднимаясь наконец с земли и собирая оставшиеся бумаги. - Чуу... Мне нужен некий, - он вновь посмотрел на конверт. - ...Ви... Уилльям Ти Спирс, кажется. Я ему рекомендации передать должен. Я стажер, - тут парень скривился, - скорее практикант из Берлинского Департамента. На стажера я не тяну, чу, очки есть и Коса имеется. Просто мое начальство сочло меня "не слишком компетентным". Турнули меня в общем! - он смущенно засмеялся. - И надо будет очки починить, чуу... Что такое невезет и как с этим бороться! Меня кто-то встретить должен был, но у меня часы встали, и я опоздал, - он вытащил из кармана свои серебрянные часы и взглянул на циферблат. - Вот еще одна проблема, чу!
Парень выглядел одновременно по-детски огорченным настолько, что любому бы захотелось помочь бедолаге, и в то же время забавным и смешным. Растрепанный, с расколотыми очками, с бумагами в руках - он абсолютно отличался от всех входивших и выходивших из Департамента.

- Eins, zwei, drei, fier, funf... Все вроде, - пересчитал листы письма жнец. Впрочем, вся писанина вполне бы уместилась на одном, не будь почерк того, кто писал, столь размашистым и крупным. Эмиль часто посмеивался над этим почерком и говорил, что у начальника комплекс неполноценности - мол, если он сам такой мелкий и щуплый, то почерк его размашист и огромен.
- Значит тебя я должен встретить. Хорошо.
Эммерих заметил, что у его спутника дернулся глаз, и засмеялся.
- На меня все всегда реагируют нервно и порой не совсем адекватно. Я же ходячая катастрофа, чуу! Господин Рингер просто решил рискнуть меня перевоспитать где-нибудь подальше от дома. Даже у самых стойких жнецов в нашем Департаменте при виде меня начиналась аллергия.
Парень поднял голову и прищуренно глянул на обширное здание.
- И зачем было такую махину делать, чуууу... Нам вполне хватает шести этажей. Зато говорят что в Российской Империи несколько Департаментов - одного не хватает, слишком уж страна огромная. Ой, я ж представиться забыл! Эмиль Эммерих из шестого отдела Берлинского Департамента жнецов.
Заткнуть это болтающее безобразие было крайне трудно. Пока он говорил, он рассовывал бумаги по карманам и подбирал осколки линзы, ухитрившись еще и порезаться ими. Да, это чудо явно наведет шороху где угодно...

- Я Рональд Нокс. Можно просто Рон. Не люблю все эти обязательные общепринятые нормы при знакомстве.
- Очень приятно! - искренне улыбнулся жнец. Впрочем, все его чувства и эмоции почти всегда были искренними, и подобной открытости можно было позавидовать - окружающих всегда подкупало подобное.
Со вздохом взглянув на осколки, покоящиеся на ладони, Эммерих ссыпал их в карман. Говорят, что немцы педантичны и скурпулезны - видимо, что этот парень был исключением из правил, но в нем тоже были отголоски некой любви к порядку.
- Ну что, пойдем? - спросил блондин, убедившись, что все относительно на месте. - Интересно узнать, какое тут начальство, и насколько отличается от наших занудных педантов и скучных заучек...
Тут случилось кое-что из ряда вон выходящее для самого Эмиля - из дверей здания вышла девушка. Мало того, она напомнила ему ту секретаршу, что огрела его сковородкой по дурной голове. Поначалу парня просто передернуло, и он всей душой понадеялся, что это существо пройдет мимо. Но девушка направилась прямо в сторону Рональда и Эмиля. У последнего сдали нервы, и он шуганулся за спину своего проводника.
- Чууу, они и здесь тоже... Они везде! Великий Шинигами, кто допускает женщин работать в Департаменте?! - в голосе отчетливо слышались истерично-плаксивые нотки.

- Что с тобой? Что-то не так?
- Я боюсь девушек и женщин... - дрожа, признался Эмиль, с опаской глядя в сторону уходящей персоны. - Они с виду милые и добрые, а потом ка-а-ак прилетит от них сковородкой по голове, потом всю жизнь эту самую жизнь вспоминать будешь, чууу!
Эммерих прекрасно помнил тот момент, когда голова загудела и потемнело в глазах, от боли подкосились ноги и он рухнул на пол, тупо глядя перед собой. Помнил, что вокруг него суетились какие-то люди, но Эмми видел их смутно, размыто, словно из воды. Но все, что было до того момента, жнец начисто забыл. Он даже сомневался, настоящее ли у него имя, или его придумали уже там, в Департаменте. Он не знал, сколько ему лет, знал только что родился якобы восьмого августа. Впрочем, это все не помешало Эмилю сдать экзамен относительно успешно. И только начальство решило, что парню не хватает практики и дисциплины, а все жнецы Берлина да и вообще всей страны напрочь отказались курировать эту белобрысую бестию.
- Я бы запретил этим демонам в юбках работать в Департаментах... - относительно успокоившись, озвучил свои мысли Эмиль. - Никогда не знаешь, чу, чего от них ожидать. Дискриминация, чу! - он рассмеялся. Настроение белобрысой катастрофы удивительно быстро сменялось, как летний дождь сменяется радугой.