Начало игры.

Он давно заметил, что в собственном отделе выступает кем-то вроде козла отпущения. За любую провинность, даже совершенную не им самим, наказание отбывает именно он, Грелль Сатклифф. И, что самое обидное – когда он пытается оправдаться и доказать, что не виноват, его никто не слушает! Никакие разумные доводы в свою защиту не принимаются во внимание, и он страдает за всех, не имея возможности отвертеться.
Ассортимент штрафов широк: начиная от заточения в архиве, кончая вот такой гадкой обязанностью…И еще неизвестно, что хуже. Радует одно – он работает на воздухе, и даже на земле.

Грелля бросили собирать пленки в Ист-Энд, самое грязное, опасное и отвратительное место во всем Лондоне. Как же здесь гадко! Мостовые обильно залиты помоями, люди не стесняются опорожнять ночные вазы и мусорные ведра прямо из окон, и воздух здесь пропитан смрадом и разложением – им невозможно дышать. И ему, красивому и элегантному, придется провести здесь Смерть знает сколько времени…
…Эту женщину он нашел в одном из переулков. Сначала он решил, что она пьяна, но приблизившись, понял – несчастная доживает свои последние минутки. Он склонился над ней – из уголка искаженного судорогой рта стекала мутная слюна, скапливаясь лужицей в складках изорванного платья, глаза начали стекленеть и не фокусировались на его лице. Она находилась на грани и не понимала, кто стоит над ней. Интересно, какой эта самка представляет себе смерть? Старухой в потрепанном балахоне и с косой наперевес? Ха, вы ошибаетесь, леди. Ваша смерть носит ладно скроенный сюртук и вместо банального острия на палке вооружена прелестной игрушкой, о которой человечество узнает лишь через полвека.

Пленки умирающей не содержали ровным счетом ничего занятного. Родилась, вышла замуж, была избиваема мужем, потеряла ребенка, спилась. Ску-ко-та. А ведь ему еще тащить ее к похоронщику. Еще одна изощренная выдумка «обожаемого начальства». Грелль, между прочим, всего лишь сборщик пленок, а не транспортер трупов! Но – приказ есть приказ, придется выполнять, иначе этот негодяй в костюмчике придумает что-то поотвратнее.
Он с величайшей брезгливостью поднял покойницу на руки, стараясь не прижимать к себе; пальцы, коснувшись ее живота, почувствовали противную липкость. Кровь. Начавшая разлагаться на воздухе кровь. Хм. Заинтересовавшись, жнец надавил сильнее, и кончик пальца мигом погрузился во что-то мягкое, склизкое и теплое. Бррр!

На лице Грелля появилась гримаска величайшего отвращения,  и он быстро сглотнул подступивший к горлу комок тошноты.
Скорее оттащить это мясо по адресу, не теряя ни минуты! Смерть великая, др он потом из ванны неделю вылезать не будет!
…Лавка гробовщика, мрачное местечко на крохотной улочке бедного района. Окон нет, крылечка тоже, одна вывеска да наглядные экспонаты у двери. «Открыто круглые сутки и без выходных дней» -прочел он на прилепленной к стене бумажке. Прекрасно. Звонка нет, придется стучать, что красноволосый и сделал. Постучал – каблуком. Громко, нетерпеливо и раздраженно.

Грелль долбил каблуком в дверь и искренне недоумевал, почему никто не стремится по первому зову открыть двери и забрать его отвратительную ношу. За то время, пока он нес ее к похоронщику, она не стала привлекательнее, это очевидно. Кажется мерзкий запах пропитал его насквозь – одежду, волосы, осел невидимой пленкой на коже и свербил в носу так сильно, что беспрестанно хотелось чихать.
Наконец ему открыли. Конечно, красноволосый не ожидал увидеть на пороге мужчину ослепительной красоты и при полном параде, но то, что предстало перед его взором, не вписывалось ни в какие рамки и каноны. Хотя Грелль не так уж и много знал о гробовщиках. Странный человек, больше похожий на огородное пугало или старьевщика – мятая шляпа с «хвостом», мешковатый балахон, ряд четок на шее, длинные черные когти – как он умудряется не поранить себя? А вот улыбается он чудесно – искренне, заразительно, обнажая ряд белоснежных зубов, и наверное щурит глаза. Если бы незнакомец вышлядел чуточку  ухоженнее, и Грелль не был бы раздражен, он наверняка улыбнулся бы в ответ, а может и не только улыбнулся.
- Ах да, эта леди... Какая печальная утрата…- Эта фраза зацепила жнеца за живое. Какая, к демонам,  леди?! Тут только одна леди, и вовсе не этот кусок мяса!
- Печальная утрата?- взвизгнул он,- Это мой сюртук печальная  утрата! Он безнадежно испорчен! Боже, даже если мне удастся отчистить пятна, я никогда уже не смогу его надеть! Ужасно! Вот уж не знаю, с чего я должен таскать вам подобную гадость, сударь, но смею уверить, это не доставляет мне удовольствия! Мало того, еще и подвергает потерям! Заставлю оплатить мне стоимость костюма, пусть Уилли где хочет средства берет! – произнес он тише, отволакивая труп к столу.
Уф. Наконец-то он избавится от тошнотворного груза! Тело было свалено на стол с неучтивостью, словно мешок с потрошенкой.
- Получите, распишитесь, на чай можете не давать! Боже, мой костюм…
Он в самом деле был испорчен. На сукне остались пятна крови и сукровицы, впрочем в этих же субстанциях были и руки. Фу…- красноволосый поморщился и резво отошел от стола, не желая и минутки лишней находиться рядом с телом.
Интересно, ему предложат вымыть руки?

- Сколько эмоций, сколько страсти...- произнес похоронщик, и эти слова волшебной музыкой отозвались в ушах актрисы. А этот парень премилый, несмотря на свой странный снешний вид и дичайшее поведение! Хм.
Грелль, забыв о том, что его руки перепачканы жидкостями человечьего тела, картинно откинул за спину тяжелую массу алых волос и самодовольно улыбнулся.  Да, я такой! Страстный, эмоциональный, экспрессивный, горячий, как африканский полдень! И ты, тусклый владелец этого унылого местечка, должен радоваться, что я снизошел до тебя! – Ах,-промурлыкал жнец,- как приятно слышать такие слова из ваших уст, милейший…Так где, говорите, я могу помыть руки?

Гробовщик кивнул в дальний угол, где виднелось нечто наподобие умывальника, и Грелль продефилировал туда. Скромно живет этот человек. А кто-то еще говорил, что могильщики – обеспеченные люди. Ничего подобного! Вы только взгляните – коврик протерт, подсвечники потемнели, зеркало мутное, тазик для умывания треснутый! Ужас! Нет, Грелль бы навел тут порядок! Леди не гнушалась работы, как бы странно это ни звучало. От бумажной волокиты красноволосый бежал, как черт от ладана, а вот заниматься домашними делами любил. За исключением готовки и мытья полов – это утомительно. Обои я бы точно сменил, и люстру отчистил, и это зеркало…Смерть моя, да ему не меньше трехсот лет! Это же антиквариат! И этот тип держит его в таком ужасном состоянии!

Тонкие пальчики коснулись зеркала, сняли с него слой пыли и паутины, и глазам жнеца открылось переплетение диких роз – украшение серебряной рамы. Как искусно изображены цветы, и о их шипы кажется можно уколоться…
Руководствуясь внезапным порывом и жаждой красоты, Грелль схватил полотенце, смочил его в холодной воде и принялся оттирать раму дальше. И плевать, если этот тип начнет возмущаться! Нечего было красоту загаживать! С каждым снятым слоем грязи красота зеркала представала перед ним новой гранью. До чего же искусная и тонкая работа…Оказывается, в узоре есть и дикий вьюнок, и какие-то камушки-кабошоны, и терн…И что эта роскошь делает здесь?

По паутине из угла к нему спустился еще один зритель – жирный паук с белым пятнышком на спинке. – Даже насекомых влечет искусство и красота! – восторженно откомментировал «визит» красноволосый. Пауков он не боялся. Он вообще ничего не боялся, кроме Уильяма. Это если брать в расчет живые существа.
Он совсем позабыл, где и с кем находится, прикидывая в уме, как можно выцыганить у могильщика эту прелесть, но последний напомнил о себе громким возгласом, полным восхищения: - Какой прелестный труп!
Он находит эту раздувшуюся самку прелестной?
Брови Грелля вопросительно изогнулись. Он тихо подкрался к Гробовщику и встал за его спиной, наблюдая, как тот готовит инструмент для вскрытия. Когда-то и он сам пользовал подобные этим игрушки. Правда его материалом были живые женщины. Кричащие, плачущие, дрожащие от страха – они возбуждающе пахли кровью и ужасом. А эта…эта источала зловоние. Ему захотелось сравнить. Им овладело любопытство.

Отредактировано Grell Sutcliffe (2010-06-29 18:43:26)

Оффтоп: в Европе секционный надрез ведется так: V-образное рассечение ткани от ключиц и вниз до лобковой кости. И еще: труп в I стадии разложения вскрыть не так-то просто. Не одним махом, а несколькими аккуратными надрезами, а-ля стежки. Потом, чтобы добраться до органов, нужно распилить ребра.

- Сатклифф, не забудь заполнить бумажки, слышишь?
- Откуда это ты знаешь, как меня зовут, ээм? – удивленно спросил Грелль. Он точно помнил, что не представлялся похоронщику. Хм, интересно, что он еще знает? Судя по ухмылке, появившейся на бледном лице – ничего хорошего. Эх, плакало его прекрасное зеркальце, не украшать ему комнату красноволосого жнеца…Хотя это еще бабушка надвое гадала. Его безотказное обаяние должно сработать и в этот раз. Главное аккуратно просить, не унижаясь, но и не наглея. Он теснее прижался к Гробовщику и положил голову на его плечо, внимательно наблюдая за вскрытием.

Кожа трупа, начавшая видоизменяться в процессе гниения, имела легкий зеленовато-серый оттенок; ее поверхность была покрыта влагой и тускло поблескивала в свете свечей. Гробовщик выполнял свою работу аккуратно и вдохновенно – его лицо светилось восторгом, а на губах сияла лучезарная улыбка. Ланцет оставлял на теле ровные надрезы, обнажая внутренности умершей: потемневшие, влажно –хлипкие, начавшие распадаться. Скоро они превратятся в пузырящуюся кашицу невнятно-бурого цвета, и хорошо что Грелль этого не увидит.
- Мастера? –переспросил он.- Ха, тоже мне, мастер! Обычный мясник никудышный! То ли дело…
Красноволосый вовремя прикусил язычок, иначе его болтливость и похвальба сослужили бы ему дурную службу. Никто не знал об их с мадам тайном промысле, а сейчас, разговорившись, он мог бы выдать их. Из-за собственного желания покрасоваться перед каким-то похоронщиком. – И как вам только не противно копаться в этой мерзкой требухе…- живо перевел он тему разговора.- Она ведь такая противная, склизкая, гадкая! Фу! Но кажется, здесь чего-то не хватает…
Брыжейка была перерезана, и на том месте, где у человека находится желудок, была пустота. Ничто не подпирало изъеденную циррозом печень, и она свободно обвисала над переплетением разноцветных кишок. – А желудок где? О черт.
Кажется у них появился последователь. И если извлечение матки Грелль еще мог обосновать, то изъятие желудка не поддавалось его пониманию. Ну кому он может понадобиться, и какой сакральный смысл несет в себе такое действо? Развлечение? Прихоть? Болезнь психики?

Пребывая в раздумьях, он затих, и дальше просто смотрел за манипуляциями нового знакомого, мерно дыша ему в ухо. Наконец тот закончил свою работу, наскоро прихватил разрез суровой ниткой, прикрыл труп ветошкой и направился к умывальнику, ни говоря ни слова.  Грелль остался у стола один. Он еще раз окинул взглядом покойницу, пожал плечами и уселся на край прилавка, закинув ногу на ногу. Нет. Резать живых женщин намного интереснее, чем возиться с грудой протухающей плоти, это факт.
- А вы весьма искусны в своем ремесле, сударь. Знаете, я люблю творческих людей. Одержимых, вдохновенных. Это так прекрасно – растворяться в любимом деле, подходить к нему с выдумкой и привносить элемент искусства в самое неприятное занятие…Кстати, об искусстве. Вы в курсе, что храните у себя чудеснейшую вещицу? Да, я про это зеркало…
Торги начались.

Улицы----->

Ну вот, приехали.
Небольшая с виду лавка. Дверь увесистая, крыльца нет вовсе. Над дверью красуется немалых размеров вывеска с надписью "Undertaker",  сверху украшенная изображением (или не изображением?) черепа. Видимо, для наглядности. Если же кто-то еще не понимал, чем занимается владелец этой лавочки, все сомнения развеивались при одном взгляде на гробы, живописно красовавшиеся у входа. Да, в отменном вкусе хозяину нельзя отказать.
Нормальные люди посещают подобные места по возможности редко. Только если хоронят кого-либо из своих родственников или же хоронят их самих. Правда, во втором случае они не приходят - их приносят.
А вот Сиэль Фантомхайв сюда зачастил. Ходит с поразительной регулярностью, как на службу. Не самое-то подходящее место для прогулок.
Дворецкий терпеливо стоял и ждал, когда его хозяину надоест глубокомысленно созерцать дверь.
Тонкий слух уловил голоса, доносившиеся изнутри. Видимо, в лавку зашел очередной посетитель.
Люди имеют свойство умирать. Так что чего удивляться, что такие места пользуются популярностью?
Стоять, как монумент самому себе, было весьма утомительно. Да и Сиэль, весь день ходивший погруженным в свои мысли, будто сомнамбула, начинал внушать беспокойство. Уж не заболел ли?
Наконец Себастьян решил ему напомнить, что они пришли не на выставку, а по делу. Слишком резко выводить его из раздумий было рискованно - еще наорет.
- Господин?.. - осторожно начал дворецкий.
Тот обернулся и кивнул.
- Да. Я в порядке.
А этот ребенок за последнее время научился, хоть немного, понимать меня. Не зря я тогда остановил на нем свой выбор.
Рука в перчатке постучалась в тяжелую дверь. Возня внутри на мгновение затихла.

- Я всеее знаю.
- Прямо таки все-все? –спросил Грелль и кокетливо подмигнул. – Тогда скажи, сколько звезд  на небе? Или сколько мне лет? Ну?
Тон жнеца был мягким и шутливо-беззлобным;  этот человек вызвал в нем симпатию. Нет-нет, она не была эротического свойства, Гробовщик никак не вписывался в его понятие о привлекательном мужчине, с которым хочется лечь в постель. Он был другой, более сложноорганизованный. Такого за два подмигивания не охмуришь. Да и зачем это нужно?

А вот его талант и художественный вкус, касающийся профессии, впечатлял. К тому же он вежливый, милый и улыбается ну просто прелесть как! Греллю давно никто так не улыбался, что скрывать. Он наблюдал, как похоронщик моет руки и успел отметить, что тот не сердится на него за то, что алый трогал без спроса его вещи.
« Он такой…такой…не ругается, не кричит…Жаль только, что неухоженный.»  - Она здесь уже, наверное, пару веков... кхм, еще до  меня была.
- До вас? А я думал, что тут все ваше. И откуда же вы знаете, сколько веков оно тут провисело? Вы бессмертный?
А может быть он жнец? Или демон?...Да нет, не похож, хотя…»

Грелль слез с прилавка и подошел к Гробовщику. – Вы странный. Вы меня удивляете. И интригуете…- рука жнеца легла на плечо мужчины, а зеленые глаза оказались напротив его глаз, скрытых густой челкой.
- Знаете, я не доверяю людям, чьих глаз не вижу. И меня…- продложил он на выдохе – это смущает.
Не почувствовав сопротивления, алый прижал нового знакомого к стене и потянулся к его лицу, желая откинуть челку с глаз. И только его пальцы зарылись в пепельную завесу волос, как в дверь постучали. Гробовщик высвободился и метнулся к двери, оставив Грелля в недоумении и разочаровании. – Ну что такое, демоны его раздери! – злобно произнес он и топнул ногой. – Вечно какая-нибудь шваль помешает!

Ба, ко мне снова пожаловал песик королевы! Граф, милочек, вы могли бы привыкнуть к тому, что я не запираю двери. У меня всегда открыто, знаете ли.
- А…
Грелль сглотнул набежавшую слюну и пригладил волосы. Сюда заявился мерзкий мальчишка? Что ему на горшке не сидится? Но…если пришел он, значит и Себастьян здесь! И он увидит Грелля в таком  неприглядном виде! Растрепанного, в грязном костюме, с потекшим макияжем!  Ужас, ужас! Ах, Себас-тян, я понимаю, что ты будешь страдать, лишившись моего общества, но пойми – леди не может позволить себе появиться пред тобой не при параде! Я не могу забыть того случая, когда ты видел меня ненакрашенным и непричесанным! Ты можешь подумать, что я неряха! Я не могу позволить этого! Но я и не могу удержаться от того, чтобы увидеть тебя! Послать лучик своей пламенной любви! Что делать?!

Жнец переминался с ноги на ногу, хрустел пальцами и нервничал. Какая ужасная дилемма! Боже-боже! Наконец, пострадав и погримасничав, он принял решение. Пользуясь тем, что находится в тени, Грелль проворно юркнул в один из гробов и затаился там, оставив маленькую щелочку для обзора.

Зрачки Себастьяна на автомате расширились, чтобы глаза быстрее привыкли к темноте.
И все-таки хозяин этого бюро - весьма экстравагантная личность. Ни единого окна. Тьма, духота, сырость и несравненный запах трупов. И повсюду: вдоль стен и на полу посередине, - расставлены самые разнообразные гробы. Нужно все время смотреть под ноги (что не так-то просто в таком полумраке), чтобы не врезаться в один из них. А также - чтобы не наступить во что-нибудь пачкающее и неотмывающееся. Когда ты дворецкий, ты поневоле становишься чистюлей.
Но кое-что из интерьера, как ни странно, не относилось к гробам. Это был самый обыкновенный стол, накрытый черной тканью. Под ней, судя по заметным даже отсюда свежим пятнам, лежал недавно вскрытый труп. Так вот почему Гробовщик выглядит таким довольным. Видимо, сегодня ему выпала возможность попрактиковаться в любимом деле.
Себастьян прикрыл глаза, чтобы не выдать усмешку.
Только люди и жнецы способны получать удовольствие от вида человеческой крови. Демоны привычны к этому. Хотя, многие новички, которых много развелось за последние лет сто, просто с ума сходят, завидев кровь.
- Мне послышались голоса. Я предположил, что у вас посетитель. И вижу, что оказался прав. По крайней мере, отчасти.
Синий глаз уставился на него, ища подтверждения своим словам.
Дворецкий чуть заметно прищурился в знак согласия. Он ясно слышал второй голос, но не смог понять, кому тот принадлежал.
Похоже, я начинаю стареть.
Сделав сей вывод, он внимательнее осмотрел комнату. Кажется, крышка одного из гробов, прислоненного к стене, немного отошла и теперь находилась не на месте. Случайность?
Себастьян перевел взгляд на Гробовщика. Нет. Хозяин настолько трепетно относится к своей работе, что не допустит подобной оплошности.

В гробу было тесно и очень неуютно. Греллю пришлось скрючиться и сжаться по максимуму, так как «последний приют» был явно рассчитан на человека ниже его ростом. Пахло деревом и полиролью, обивка неприятно кололась, и из-под нее периодически вылезали клочки желтоватой жесткой мешковины. Естественно, мертвых мало интересуют и беспокоят такие вещи, но нынешний квартирант был вполне себе живым!

- И дернуло же меня залезть в самый дешевый гроб! Выбрал бы какой поприличнее, с шелковым нутром, обшитым кружевом, с мягкой подушечкой и себе по росту! – тихонечко бормотал жнец, корча гримаски недовольства. Но – выбирать ему не приходилось, зато можно было неожиданно выбраться и устроить Себастьянчику сюрприиз!
Нет-нет, не здесь и не в таком виде! И вообще, не дай Смерть  Себастьянчик решит, что у него с этим похоронщиком что-то есть! Орпавдывайся потом!
Грелль выплюнул изо рта попавшую туда алую прядь, аккуратно перевернулся на бок и приник к заветной щелочке. Пока ничего интересного в лавке не происходило. Глупый треп  о каких-то делах и плате за них.

Кажется мальчишка так и не отучился бегать по малейшему поводу к Гробовщику. Вот и снова пришел. Сейчас этот покривляется, начнет смех требовать, мальчишка как всегда сделает козью морду и заставит Себастьяна работать шутником- затейником. Жнец прикусил ноготок указательного пальца и прищурился –как же невозмутимый и строгий Себастьян рассмешит гробовщика на этот раз? Когда они были здесь с мадам и ее экзотическим приятелем, Гробовщик  после сеанса смехотерапии выглядел скорее шокированным, нежели веселым…

- Но и вы знаете, какую плату  я беру за свои услуги...
Да знаем, знаем.
Себастьян давно уже привык к тому, что ему приходится решать самые разные проблемы. Приготовить торт, прибрать в особняке, подстричь деревья в саду - да легко! Парой столовых ножей поубавить энтузиазма какому-нибудь мафиози - только прикажите, господин. На то он и дворецкий семьи Фантомхайв, чтобы справляться со всем этим. Вот и пришлось демону осваивать еще одну профессию, а именно - смешить Гробовщика. Звучит более чем странно, однако, что поделаешь, если экстравагантный владелец похоронного бюро требует именно такую плату за информацию? Обычными людьми можно управлять при помощи двух рычагов - страха и личной выгоды. Но Гробовщик не таков. Его не запугать и не подкупить. И поэтому тут за дело приходится браться ему: и демону, и дворецкому.
Чуть поклонившись, он мягко произнес:
- Господин, позвольте мне…
Хотя, ответ и так заранее мне известен. Вот, должно быть, смешно выглядит со стороны, как граф с мрачным лицом стоит за дверью. Слуга выпроводил собственного господина.
- Нет! Предоставь это мне.
Дворецкий изумленно застыл, но быстро с собой справился. Его лицо приняло прежнее невозмутимое выражение.
Значит, он-таки решил показать, кто тут хозяин, а кто слуга. Ну что ж, господин, дерзайте!
Пока Сиэль, стараясь придать себе побольше уверенности, рассказывал свой анекдот, Себастьян внимательно смотрел на лицо хозяина. Жаль, что не видно глаз.
Но... неужели все-таки засмеется? Или мне опять придется все делать самому?